Без названия (3)

Поэты серебряного века

  • Period: to

    Символизм

    Русский символизм зарождался в годы крушения Народничества и широкого распространения пессимистических настроений. Все это обусловило тот факт, что литература Серебряного века ставит не злободневные социальные вопросы, а глобальные философские.
  • Александр Блок

    Александр Блок
    Когда-нибудь, не скоро, Вас я встречу...
    Быть может, жизнь откроет звездный путь.
    Простите мне... Под звуки Вашей речи
    Я мог душой и сердцем отдохнуть...
    Молчанье — всё... К чему слова пустые?
    Спрошу одно: зачем Вам жизнь дана?
    Чтоб вечно мчались песни неземные,
    Чтоб в каждом сердце гасла тишина...
  • Андрей Белый

    Андрей Белый
    Солнцем сердце зажжено.
    Солнце — к вечному стремительность.
    Солнце — вечное окно
    в золотую ослепительность. Роза в золоте кудрей.
    Роза нежно колыхается.
    В розах золото лучей
    красным жаром разливается. В сердце бедном много зла
    сожжено и перемолото.
    Наши души — зеркала,
    отражающие золото.
  • Константин Бальмонт

    Константин Бальмонт
    В зареве зорь С сердцем ли споришь ты? Милая! Милая!
    С тем, что певуче и нежно, не спорь.
    Сердце я. Греза я. Воля я. Сила я.
    Вместе оденемся в зарево зорь.
    Вместе мы встретили светы начальные,
    Вместе оденемся в черный покров.
    Но не печальные — будем зеркальные
    В зареве зорном мерцающих снов.
  • Period: to

    Футуризм

    Русский футуризм — одно из направлений русского авангарда; термин, используемый для обозначения группы российских поэтов, писателей и художников, перенявших положения манифеста Томмазо Филиппо Маринетти. Игорь Северянин первым из русских поэтов использовал слово «футуризм», предложив термин «эго-футуризм»; он выпустил в 1911 году сборник «Пролог. Эго-футуризм».
  • Period: to

    Кубофутуризм

    В России кубофутуристами называли себя «будетляне», члены поэтической группы «Гилея». Для них был характерен демонстративный отказ от эстетических идеалов прошлого, эпатаж, активное использование окказионализмов. В рамках кубофутуризма развилась «заумная поэзия».
  • Period: to

    Акмеизм

    Литературное течение, противостоящее символизму. Акмеисты провозглашали материальность, предметность тематики и образов, точность слова. Акмеизм — это культ конкретности, «вещественности» образа, «искусство точно вымеренных и взвешенных слов». Его программа была впервые публично оглашена 19 декабря 1912 года в кабаре «Бродячая собака» в Петербурге.
  • Анна Ахматова

    Анна Ахматова
    Сжала руки под темной вуалью...
    «Отчего ты сегодня бледна?»
    — Оттого что я терпкой печалью
    Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь,
    Искривился мучительно рот...
    Я сбежала, перил не касаясь,
    Я сбежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
    Все, что было. Уйдешь, я умру».
    Улыбнулся спокойно и жутко
    И сказал мне: «Не стой на ветру».
  • Владимир Маяковский

    Владимир Маяковский
    А вы могли бы?
    Я сразу смазал карту будня,
    плеснувши краску из стакана;
    я показал на блюде студня
    косые скулы океана.
    На чешуе жестяной рыбы
    прочел я зовы новых губ.
    А вы
    ноктюрн сыграть
    могли бы
    на флейте водосточных труб?
  • Period: to

    Имажинизм

    Меньше всего по времени, пожалуй, в Серебряном веке «продержалось» такое направление, как имажинизм, — направление, представители которого видели первостепенную задачу в создании системы образов, способных потрясти воображение читателя, заставить его как бы увидеть у себя перед глазами яркую картину.
  • Period: to

    Новокрестьянская поэзия

    Поэты, причисляемые к данному направлению, себя так не называли и не образовывали литературного объединения или направления с единой теоретической платформой. Однако всем «новокрестьянским» поэтам в той или иной мере были присущи обращения к теме деревенской России (вопреки России «железной»), связь с миром природы и устного народного творчества. Вместе с тем им были внятны и стилевые устремления «русского модерна».
  • Марина Цветаева

    Марина Цветаева
    На бренность бедную мою
    Взираешь, слов не расточая.
    Ты — каменный, а я пою,
    Ты — памятник, а я летаю. Я знаю, что нежнейший май
    Пред оком Вечности — ничтожен.
    Но птица я — и не пеняй,
    Что легкий мне закон положен.
  • Сергей Есенин

    Сергей Есенин
    Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
    Что стоишь нагнувшись под метелью белой?
    Или что увидел? Или что услышал?
    Словно за деревню погулять ты вышел.
    И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
    Утонул в сугробе, приморозил ногу.
    Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
    Не дойду до дома с дружеской попойки.
    Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
    Распевал им песни под метель о лете.
    Сам себе казался я таким же кленом,
    Только не опавшим, а вовсю зеленым.
  • Борис Пастернак

    Борис Пастернак
    Рослый стрелок, осторожный охотник,
    Призрак с ружьем на разливе души!
    Не добирай меня сотым до сотни,
    Чувству на корм по частям не кроши. Дай мне подняться над смертью позорной.
    С ночи одень меня в тальник и лед.
    Утром спугни с мочежины озерной.
    Целься, все кончено! Бей меня влет. За высоту ж этой звонкой разлуки,
    О, пренебрегнутые мои,
    Благодарю и целую вас, руки
    Родины, робости, дружбы, семьи.
  • Игорь Северянин

    Игорь Северянин
    Последняя любовь Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токáя
    В оскорбляемый водкой хрусталь.
    И вздохнул я словами: «Так вот ты какая:
    Вся такая, как надо!» В уста ль
    Поцелую тебя иль в глаза поцелую,
    Точно воздухом южным дышу.
    И затем, что тебя повстречал я такую,
    Как ты есть, я стихов не пишу.
    Пишут лишь ожидая, страдая, мечтая,
    Ошибаясь, моля и грозя.
    Но писать после слов, вроде: «Вот ты какая:
    Вся такая, как надо!» — нельзя.
  • Николай Заболоцкий

    Николай Заболоцкий
    Огромные глаза, как у нарядной куклы,
    Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,
    Доверчиво-ясны и правильно округлы,
    Мерцают ободки младенческих зениц. На что она глядит? И чем необычаен
    И сельский этот дом, и сад, и огород,
    Где, наклонясь к кустам, хлопочет их хозяин,
    И что-то, вяжет там, и режет, и поет?